Вступление. Перед майскими праздниками выпал почти пустой рабочий день – затишье по всем фронтам и я решил написать о своем опыте лечения в Арлилии. Просто как есть. О плюсах и минусах. И обо всем, через что мне пришлось пройти и что я из этого понял.
Скажу сразу это не реклама и не антиреклама. Да. У меня есть какие-то обиды, их я обозначу конкретно ниже, но цель данного поста рассказать все как есть.
Зачем я это делаю. 1. Вокруг Арлилии ходит много слухов, кто-то хвалит, кто-то ругает, я думаю я помогу немного систематизировать и показать настоящую картину. Как и все в нашей жизни, только ложь проста и однозначна. Правда всегда имеет много оттенков.
2. Помочь заикающимся избежать знаменитой «
Систематической ошибки выжившего». Когда в пример ставятся только успешные кейсы, а о неудачах, ошибках и выводах неизвестно ничего. Все, кто столкнулся с неудачей, не обладая, всей полнотой картины, начинают винить в этом себя, все сильнее и глубже убеждаясь в мысли собственной неизлечимости.
3. Я так же постараюсь указать на конкретные недоработки в работе специалистов и, может быть, кто-то обратит на это внимание.
4. Это нужно мне. Пока я все это держу внутри себя, это не дает мне покоя. Когда я выложу это на суд общественности, внутри меня это выгорит и перестанет волновать. Так я поставлю своеобразную точку в своем лечении. И получу некоторое освобождение.
Коротко обо мне.Меня зовут Анатолий. Мне 36 лет. Я специалист в сфере IT. Ну, как специалист я может и не очень, но что у меня действительно неплохо получается, так это монетизировать мои знания.
Два года и два месяца назад я приехал в Москву с одним чемоданом, чтобы лечиться от заикания. Подспудно остался тут жить. От заикания так и не вылечился, но зато заработал за это время трехкомнатную квартиру в центре Москвы. Заработать на квартиру для меня оказалось проще, чем вылечить заикание. Такая вот небольшая ирония.
Считаю себя, все таки, не совсем глупым, и достаточно прагматичным человеком, поэтому о своем опыте постараюсь рассказать максимально объективно, без лишней эмоциональности.
Кроме того, сейчас я знаю о заикании практически все. И, как мне кажется, могу давать непредвзятые оценки тем событиям, что произошли со мной. Но, об этом ниже.
Первый основной курс.К лечению в Арлилии я готовился загодя. Вообще, я родился в бедной семье и с самого детства мечтал, что когда стану большим и богатым поеду к дорогим специалистам и наконец вылечусь от этого ужасного заикания.
Заикание у меня всю жизнь всегда было очень тяжелым. Послушать мою речь до лечения можно по этой ссылке: [когда-нибудь выложу].
И вот наконец я достиг материального благополучия, создал семью, детей и комфортные для них материальные условия. И, казалось, могу с чистой совестью посветить время себе и своей давней мечте.
Списался я с Арлилией за несколько месяцев. Прошел собеседование по скайпу. Записался на февраль 2017 года в группу Лилии Зиновьевны (далее ЛЗ).
Неприятности начались за два дня, до начала занятий. Я уже был в Москве, нашел для себя подходящую квартиру, внес аванс за два месяца (тут так принято), и сидел растирая натруженные ноги (за два дня я пересмотрел штук 10 квартир, выбирая, где мне остановиться. В Москве отвратительный жилой фонд).
И тут мне пришло письмо, о том, что ЛЗ заболела. Мне предлагалось либо приехать через месяц, либо пойти к педагогу, который будет заменять ее – к Марине Борисовне (МБ). Выхода у меня особо не было. Я уже заплатил за два месяца аренды, организовал дела так, что ближайшие пару месяцев меня не будут трогать, и мне оставалось либо тупо месяц гулять по февральской Москве, удовольствие так себе, либо пойти к другому педагогу. Я выбрал второе.
Проблемы на лечении начались практически сразу. Когда в группе до меня доходила очередь говорить, для начала простые слоги, я покрывался потом, и каким-то чудом избегал ступоров. Но, я чувствовал, что заикание рядом. Вот оно. Просто повезло. В этот раз. Хотя, я старался во всем придерживаться тех правил речи, которые нам давали.
Первый раз не повезло, когда мы начали делать телефонные звонки и надо было сказать «Алло, Оля». Все ребята радостно звонили и кричали в трубку, а я уже знал, что ничего не выйдет. У меня в то время самыми проблемными были, как раз, гласные звуки. Я не мог с них начать. Я открывал рот, а звук просто не появлялся. Я открывал как учили не спеша с «щелинки» челюсть, но звука не было. И вот, как бы я не пытался сказать в телефон эту фразу у меня ничего не вышло.
Потом мы ходили говорили слова людям. И мне везло, потому что слова были не с гласных. А вот назвать свое имя я не мог даже в группе. Анатолий.
После основного курса, не смотря на то, что мне удавалось говорить некоторые слова и даже фразы людям, я знал, что ничего не изменилось. Просто эти слова были не с гласных букв.
В первый же день, после основного курса, когда я остался один, два часа занимался упражнениями, а потом стал звонить по телефону, я поймал тяжелейшие ступоры на слове…. Да, на слове «Алло».
На основном курсе нам много раз говорили, что надо идти на страх. И я шел на страх. Слова заменять нельзя. Так тоже говорили. Это уловки заикающегося, от них надо отказаться. И я не заменял. Я делал 100 телефонных звонков, потом выходил на улицу и делал 60-70 подходов к людям с вопросами. Первые 20 контактов я не мог сказать ничего дальше 2-3 слогов. По телефону меня посылали, материли, проклинали. На улице люди просто быстро проходили мимо (я крупного телосложения и проклинать меня глядя в глаза, конечно, никто не решался). После 20 контактов становилось немного легче. Не то, чтобы заикание проходило, оно скорее как-то уставало. И иногда даже получалось задать вопрос, или сказать фразу и даже получить ответ. Но стоило поменять фразу, все началось сначала. 20 раз вообще никак, потом как-то.
После 60-70 контактов заикание сильно уставало и я даже мог сказать разные фразы. НО. Ночью заикание высыпалось, набиралось сил и каждое утро все начиналось сначала, как ни в чем не бывало.
Я спрашивал МБ, что мне делать при возникновении запинок, вообще предполагалось, что запинок быть уже не должно. Не то что тяжелых ступоров, как у меня, а просто даже запинок. Ответ был, что надо 10 раз повторить ту фразу, с которой возникли проблемы. Надо идти на страх. И я добросовестно шел на страх.
Вообще вопрос: «что делать при возникновении ступоров на функциональных тренировках?» очень не нравился логопедам. Как аллоям не нравились вопросы про морлоков. И я никак не мог понять почему, ответы на этот простой и очень важный вопрос были всегда крайне уклончивые: идти на страх, повторить, попробовать сначала. Но. Что делать, если это НЕ РАБОТАЕТ? Ответ на этот вопрос я так и не получил.
Теперь, когда я знаю о заикании все, я могу ответить на этот вопрос.
- Анатолий, уважаемый, что делать при возникновении ступоров на функциональных тренировках?
- НИЧЕГО. Уже ничего не поможет. Уже поздно. Все. Сушим весла. Надо немедленно заткнуться. Отдохнуть день, отмолчаться. Потом несколько дней отработать правильную технику, начать снова с самого простого. Просто звонить людям и расслабляться. Потом сказать одно слово. Не «Алло», которое я знаю, что никогда не скажу. А что-то другое, простое. «Да», «Извините». И так до закрепления уверенности. Вообще, чтобы отойти от одного тяжелого срыва нужна неделя (иногда больше) последующей упорной работы. Поэтому, единственный ответ на вопрос - «НИЧЕГО». Более правильный вопрос был бы: «что делать, чтобы не попасть в эту ситуацию, такое состояние?», но тогда такие вопросы у меня даже не возникали. Потому, что я перманентно находился в этом состоянии.
Так, почему же я не получил этого ответа сразу? Я понял это только недавно. Потому что работа идет в группах. Если кто-то сорвался, ему надо восстанавливаться неделю, в это время группа не может ждать, группа должна идти вперед. По хорошему, такого человека надо отправлять на повторный основной курс. Но тут встает вопрос, а как быть с деньгами? Ему заново платить? А если нет, то скоро все следующие группы заполнятся бесплатными второгодниками. Почему? А потому что у каждого обязательно случится рецидив. Почему и как? Я напишу ниже.
Это, я так понимаю, основная проблема, которая влияет на число неудачных лечений.
В моем случае, я хочу сказать сказать спасибо МБ. После еще неудачных двух микро курсов, меня совершенно бесплатно перевели в следующую группу, которая начинала сначала. Это было единственное верное решение, и я за это очень благодарен Марине Борисовне.
И подводя итог работы с данным логопедом, хотел, с учетом моих нынешних знаний прокомментировать сильные и слабые стороны.
Из сильных сторон – у Марины Борисовны очень хорошая, системная, психологическая составляющая. Отличные находки с записками, протянуть человеку записку с просьбой сказать несколько слов – просто супер. Это прямо в яблочко. Во-первых без заикания пролечивается страх контакта, во-вторых ты говоришь отработанные по технике слова и не вступаешь пока в сложные коммуникации. И так же есть многие другие замечательные психологические моменты, которые я просто устану перечислять. Всегда проще сказать что плохо, чем перечислить то, что действительно хорошо.
Из минусов, к сожалению, отмечу что совершенно не верно используется элемент с животом. Живот дается совершенно не так, только и только его внешний атрибут, без понимания сути, и после опыт в этой группе мне ужасно мешал освоению правильной техники. Об этих особенностях я напишу очень много ниже. Лучше вообще не использовать живот, чем делать это ТАК.
Есть некоторые проблемы с отработкой техники первого слога, который мог бы, по идее, заменить «парадоксальный выдох». На просьбу надиктовать мне на диктофон образцы правильной речи, был ответ: «Тренер олимпийской сборной не сдает нормативы». Да, МБ говорит, кто из ребят по звучанию близок к хорошей речи, можно записать это. НО, мне лично катастрофически не хватало хороших образцов и понимания правильной техники первого слога.
Как ни странно, не смотря на это, по моим данным, процент излечения в группах МБ очень не плохой. Именно за счет психологии. При легком и среднем заикании, при попадании в изначально дружественную среду, при первой эйфории от успехов, хорошей удачи, и при должном закреплении психологической составляющей, многие ребята действительно излечивались долгосрочно. Это факт и он неоспорим.
Теперь анализируя свои ошибки, я могу сказать,
почему меня постигла неудача:1. Тяжелейшее изначальное заикание. Трудно как-то прорабатывать психологию, когда ты на 100% уверен, что будешь заикаться на слове «Алло» или «Анатолий». Ну, это данность, это я изменить не могу, потому и глупо обсуждать.
2. Идти на страх. Я понял это слишком буквально.
Мои выходы на функциональные тренировки, напоминали мне ситуацию из детства, когда я наотмашь бил в челюсть гораздо более сильного мальчика, абсолютно понимая, что исход боя предрешен и не в мою пользу, абсолютно понимая, что мне будет очень больно. Но, я не мог поступить иначе. Я должен был сделать все, чтобы отстоять справедливость. Иначе меня бы назвали трусом. Иначе. Я. Сам. Себя. Считал. Бы. Трусом.
Так и тут, я кидался с каждой тренировкой на амбразуру пулемета. Абсолютно здраво понимая, что никакого положительного исхода быть не может. Зачем? Потому, что «надо идти на страх». Так сказал Логопед.
Это моя первая и самая ужасная ошибка. Тысячи, десятки тысяч неудачных функциональных тренировок, тонны негативного опыта, ненависти к себе, страха и ненависти от людей и к людям, это до сих пор не дает мне вылечить себя самому. Это я не вытравил до сих пор, за год работы с психотерапевтом. Это просто сломало меня и я еще не один год буду приходить в себя от этого опыта.
Теперь я знаю, что функциональные тренировки должны быть ПОСИЛЬНЫМИ. Ты должен отрабатывать ровно то что умеешь. Сначала молчать в трубку и расслабляться. Потом сказать одно слово, и не сложное. Потом два не сложных, 10 не сложных, одно сложное. Только так.
Закреплять надо позитивный опыт, а не заикание.
Если случился срыв, значит ты перегнул палку, сломался. Это плохо. Очень плохо. Но не смертельно и, главное, что помогает с этим примириться – это неизбежно. Это будет всю жизнь. Но, надо вставать и начинать все сначала. Все начинать с начала. Много и много раз.
И да, у меня есть некоторая обида, что этого мне не сказали сразу, когда я так в этом нуждался. Знали, видели мои ошибки и не сказали. Я могу только догадываться о причинах, почему меня не остановили, но не буду их озвучивать.
3. Менять слова МОЖНО. Это часть пункта 2. Как позже, неоднократно говорила ЛЗ: «нельзя биться лбом в заикание». Если внутри ты уверен, что это слово не скажешь – ты его ТОЧНО не скажешь. Абсолютно. Без вариантов. (*ну, если точнее, то можно сказать только с очень идеальной техникой парадоксального выдоха, но на тот момент, да и сейчас частенько, БЕЗ ВАРИАНТОВ). Сложное слово НАДО заменить. Разговориться. Успокоиться. И потом ненавязчиво ввернуть его в разговор. Уже в спокойном состоянии. Повторить несколько раз, но уже без внутреннего напряжения. Получить удовольствие, от того, как легко оно получилось.
Этого я тоже не знал, увы. Сколько бы ошибок я мог избежать…
Второй основной курс.Занятия в новой группе, Лилия Зиновьенвна (ЛЗ) и ее супруг Мигран Арутюнович (МА) ведут их вместе, произвели на меня сразу глубокое положительное впечатление. Строятся они, как правило, по одной схеме первые час разбираются дневники и ЛЗ рассказывает очень интересные и крайней полезные факты о психологии заикания. Недооценить их значимость очень тяжело. Это просто кладезь опыта работы с заиканием. Потом группы делятся и все остальное время происходит отработка техники правильной речи в течение всего дня. Именно этого мне так не хватало в первый раз.
Положительный прогресс начался довольно быстро. Куда-то сами собой стали уходить ступоры, говорить в группе становилось все проще. Я не мог понять многие причины столь положительных изменений, но они определенно были.
Особенно большой положительный эффект давали занятия с МА. Часами мы отрабатывали его личное изобретение – так называемый «парадоксальный выдох». Условно назовем пока ЭТО так. Более подробно я опишу его в конце. Надо было втягивать живот одновременно с первым слогом, а потом еще и акцентом (ударении во фразе). И это давало плоды, внезапно я заметил, что перестал бояться первого гласного звука.
Даже, не смотря на то, что почти весь основной курс я перечеркивал все наработки тем, что продолжал после занятий выходить на функциональные тренировки и заикаться там, прогресс все–таки был. С этими тренировками, вообще получалось, черт знает что. После первой недели молчания и отработки техники, когда у меня вообще пропал страх перед гласными, нам дали задание выходить на вопросы. Я с удовлетворением отметил, что запинок стало меньше. Более того, если раньше первые 20 контактов были самыми тяжелыми, то теперь стало наоборот. Первые 5-10 вопросов после недавних занятий получались очень не плохо, нередко даже без единой запинки. А позже результаты начинали ухудшаться.
Я расширил наблюдения и обратил внимание, что первые 5-10 вопросов получаются если ПЕРЕД этим я занимался с МА. Если же если это происходило с утра, на свежую голову, то было так же, как и месяц назад, сложными были первые контакты, а не последние.
Вместе с тем и на занятиях МА начинало происходить все больше и больше странных вещей. Он часто повторял одну и тоже фразу, с минимальными на слух отличиями и спрашивал: «Как правильно?». Выходило, что «не правильно», если слоги растянуты. А у «правильно», слоги тоже были растянуты, но звучало оно как-то более вкрадчиво.
Далее, мы вставали поднимали руки и с резким расслаблением, сопровождаемым звуком «ох», сбрасывали их вниз. При этом, МА кого-то, в случайном, как мне казалось, порядке хвалил, а кого-то ругал.
- Вот молодец, у тебя правильно. Нет, нет, так совсем не правильно.
Я отчаянно пытался понять и зафиксировать в голове как же правильно, а как нет. Но ничего не приходило на ум.
Мы целый час подряд повторяли за ним слова: «Лампочка-Лампочка, Белый-Белый» и снова, кого-то хвалили, а кого-то ругали. Меня, бывало, тоже хвалили и не раз. Но когда я пытался зафиксировать в голове и сказать, наконец, «правильно» с первого раза, МА, говорил, что нет. Так не правильно вообще и чтобы я прекратил немедленно.
Еще более странные вещи происходили когда я выступал перед группой. Я говорил уже гораздо лучше, чем на лечении с Мариной Борисовной, и меня почти не было запинок. Однако, МА сидел недовольный и постоянно прерывал меня, не давая закончить даже одну фразу. «Нет, не правильно. Вы-ы-ы-сокий и проваливашься». В то же время, Лилия Зиновьевна, наоборот, хвалила меня, когда я много, красиво выступал, пытался интонировать речь и никогда не прерывала. Особенно, если в это время МА занимался с другими ребятами.
Я было уже думал списать на возраст эти странности поведения МА, пока события реальности не перевернули мое представление о происходящем.
Как-то с утра у меня стали снова абсолютно плохо получаться функциональные тренировки, как раньше, не мог сказать даже первого слова. 10, 20, и все без толку. Я позвонил Миграну Арутюновичу. Там же на улице минут 10 повторял за ним слова и фразы, после чего говорил те же самые фразы прохожим без единой запинки. При этом внутри меня в животе как будто гулял ветер. Еще я заметил, что «ветер гуляет» несколько вопросов после окончания звонка. А потом ветер пропадал и заикание возвращалось. ХОТЯ Я ПРОИЗВОДИЛ ТОЧНО ТАКИЕ ЖЕ МАНИПУЛЯЦИИ С ЖИВОТОМ. Добросовестно втягивал два раза.
Так я понял, что МА вовсе не страдает старческим маразмом, а в моей речи СЛЫШИТ нечто такое, что приводит к заиканию. И чего я понять никак не могу. Вопросом было так же, почему это появляется независимо от моей воли, и так же независимо у меня перестает получаться.
Вместе тем, время шло, давно уже прошел основной курс, и два, или даже три микрокурса. Ребята из моей группы давно ушли от заикания, активно выступали, им уже было скучно задавать прохожим простые вопросы, они стали представляться корреспондентами и проводить целые анкетирования. Куда рак с клешней, туда и конь с копытОм. Я тоже пытался делать то же самое, но заканчивалось это тяжелыми ступорами. Но, я не унывал и как обычно брал количеством. Мое усердие, однако, вызывало раздражение у МА. Однако, я не мог понять, чем он недоволен.
Мы занимались каждый день, по скайпу или телефону по часу, иногда и больше. В одним момент, после этих занятий и функциональных тренировок я зафиксировал в голове важный момент. Как мне показалось, надо НЕ говорить звук, а как бы резким движением живота, выдавливать его из себя. Это вроде как когда боксер резко бьет тебя в живот и ты не произвольно что-то говоришь, типа: «ох». И после этого дело пошло на лад. Я вышел на функциональные тренировки и все 40 вопросов подряд отмолотил без единой запинки. Потом сделал 50 звонков и снова ЗАПИНОК НЕТ. Правда, надо сказать, что устал я в тот день адски. Шутка ли, два раза за фразу втянуть живот с такой силой, словно кто-то тебя ударил, чтобы звук вырвался! Но это был ПЕРВЫЙ день в моей жизни без единого ступора.
Я как раз собирал документы, необходимые для того, чтобы остаться жить в Москве, ходил в МВД, МФЦ, Военкомат, поликлиники и со всеми начал говорить. Я мог делать совершенно чудесные вещи постучав в кабинет врача, спросить у очереди давно ли он вышел. Проскочить без очереди к врачу, со словами «Мне только спросить», мог позвонить в службу доставки и спросить почему так долго не везут пиццу. Это было каким-то чудом. Речь моя, правда, звучала не очень, представляете как звучит речь человека, которого каждые 2-3 секунды боксер бьет кулаком в живот. Люди косились, выражали на лице сочувствие, иногда просто вздрагивали, но ПОНИМАЛИ. Отвечали, не проходили мимо, не бросали трубку. Я был в социуме. Я мог сказать что хочу и когда хочу. Еще я, конечно, очень уставал от такой речи. Сказать больше 3-4 фраз было сложно физически. Мышцы живота уставали и потом уже не было сил, чтобы выбить из себя новый звук. Надо было немного помолчать, отдохнуть. Но мне и 3-4 фраз хватало, чтобы донести цель своего визита в начале, а потом не спеша отвечать на вопросы, например, в поликлинике или паспортном столе. Неделю как раз логопеды были заняты, я им не звонил, но активно общался во всех инстанциях без единой запинки. Единственный факап случился в военкомате. Когда дядечка-майор резко мне рявкнул: «Чего ты там мямлишь???» я настолько сжался сам, что просто физически не мог еще сильнее сжать живот, чтобы выдавить звук. Но в остальном, все было чудесно. Я шел на речевой экзамен полный обожания к логопедам и всему миру.
Рецидив. Неосознанный.На небольшой встрече перед экзаменом, услышав мою чудесную, свободную и полностью защищенную от заикания речь, Лилия Зиновьевна пришла в ужас. Останавливала меня на каждой фразе и заставляла каждую фразу повторять заново без этого «жуткого хрипа». Приходилось, говорить обычной речью, чтобы успокоить ее, но я понимал, что так я могу говорить только сейчас, в спокойной обстановке, как только я чуть заволнуюсь на этой речи вернется заикание. Мигран Арутюнович, на удивление, молчал, и лишь недовольно постукивал ногой. На экзамене я начал говорить обычной речью, потом когда почувствовал волнение, перешел на мою новую наработку, разговорился, стал шутить, однако ЛЗ меня прервала и отправила на место. Тем не менее я был на седьмом небе, я без единой запинки впервые выступил на речевом экзамене. То ли еще будет, думал я. Конечно, речь пока звучит страшно, но звучит, немного поправим, добавим плавность и я заговорю как обычный человек так же смело и спокойно.
На следующий день по скайпу со мной занималась Лилия Зиновьевна. Час или больше мы читали тексты, следили, чтобы не издавать хрипящие звуки, для этого животом надо было двигать медленнее и гораздо более плавно. Наконец, довольная моим звучанием ЛЗ, посоветовала мне сходить на функциональные тренировки и отдыхать.
Надо сказать, за прошедшую неделю я совершенно отвык заикаться и страх речи у меня прошел полностью. Я спокойно задал 5-6 вопросов, двигая плавно животом и не издавая хрипящих звуков. Я говорил чудесно, люди меня слушали, девушки улыбались, шутили, я отвечал тем же. Пока, внезапно, за 7м вопросе какой-то хамоватый мужик не прервал меня на середине фразе, пожелав, чтобы я немедленно удалился, туда, откуда взялся. Я хотел было ответить ему изысканным хамством в ответ, как вдруг поймал жуткий ступор на втором слоге и ретировался в легком шоке. Посидел, отдохнул и снова пошел на вопросы. Вопросы получались неплохо, но внутренняя тревога все более росла. Пока на 20м вопросе, абсолютно мирной и спокойной женщине, на абсолютно простом слове я снова не поймал ступор. Да как же так! Неужели снова?!! С ужасом подумал я и кинулся задавать новые вопросы. Каждый следующий получался все хуже. Ступоры возвращались, их становилось все больше, люди снова стали шарахаться от меня, проходить мимо.
Я был в панике, казалось, происходит нечто ужасное. Дрожащими руками я набрал номер Лилии Зиновьевны и заикаясь описал суть проблемы. Под ее удаленным контролем я попытался задать несколько вопросов прохожим, с тем же успехом, т.е. никак. Потом подошел к одинокой девушке, которая оказалась зажатой мной на выступе набережной. Лилия Зиновьевна по телефону сказала, чтобы я несколько раз сообщил ей, что лечусь от заикания, а потом рассказал пословицу. Все это я проделал с жуткими спазмами, дрожащими губами, стуча зубами и периодически дергая шеей. «Нет, так никуда, не годится», - вздохнула Лилия Зиновьевна и мы попрощались. Тут только я обратил внимание, что девушка истерично шепчет: «Чего вам надо? Что вам надо?», ничего не отвечая я пошел дальше.
Немного отдохнув, я решил вернуться к резким движениям живота. Черт с ней с красотой, пусть другие думают о красоте, мне лишь меня понимали! И тут меня ждал второй удар за сегодня. При резком движении живота ПЕРЕСТАЛИ сами появляться звуки. Открытие было настолько шокирующим, что у меня потемнело в глазах. Вот, все так же, вдыхаю, резко дергаю животом, пытаюсь что-то спросить у человека и НИЧЕГО не получается. Вот же, вот же, все точно так же, как я делал вчера. Но вместо каких-то относительно понятных звуков меня встречали только тяжелые ступоры. Я ВСЕ ПОТЕРЯЛ. Я сел на скамейку и горько-горько заплакал. Ни с чем не сравнить было эту потерю. Это как совершенно случайно найти миллион, а потом спустя несколько дней, так же случайно его потерять. И ты понимаешь, что твое приобретение было случайным, это не зависело от тебя. Равно, как такой же нелепой была и потеря. Я не понимал, что со мной происходит. Я, 35 летний мужик, сидел на скамейке в центре Москвы и плакал навзрыд.
Летели дни. Я отчаянно пытался найти потерянный способ речи. Я проклинал себя, проклинал логопедов, что вообще стал что-то трогать и улучшать. Ну говорил же, да уродски, да с хрипами, и чего черт дернул? И чего Лилия Зиновьевна ко мне прицепилась, с этими хрипами? От отчаяния я лишь мог сжимать зубы и кулаки. Если бы случилось чудо, и я снова бы нащупал тот способ речи, я бы бросил Арлилию немедленно. Никогда больше, шагу бы не ступил туда, где меня сначала подразнили, а потом снова отняли мою речь. Но, ничего не получалось. Подходил третий или четвертый микрокурс, и я трезво рассудил, что самое страшное уже случилось, хуже уже некуда и пошел дальше.
Середина второго лечения.На микрокурсе проходили приемы риторики, интонации, жесты, уходили от третьего пальца на руке. Я специально не вдаюсь в тонкости всей методики, они по большей части простые, но их много, кто-то прочитав мой текст может соблазниться использовать их без должного контекста. Поэтому, на деталях методики, за исключением парадоксального выдоха останавливаться не буду.
Все это я прекрасно мог. В спокойной обстановке внутри группы. И у меня не возникало никаких сомнений, что стоит мне выйти к чужим людям, все эти жесты и интонации помогут мне так же, как мертвому припарки. Я уже убедился в этом, и не имел никаких сомнений на этот счет. Как и сейчас, с высоты последующего опыта.
Вообще, должен сказать, что потерял всякий интерес к тому, что говорит ЛЗ. Психологию заикания я уже усвоил, к этому времени я успел прочесть толстую книгу Харрисона «Переосмысление заикания», проштудировать все форумы и сайты по заиканию, несколько раз прослушать и выучить наизусть записи с основного курса. Все это имело смысл в одном случае, если ты можешь сказать хотя бы пару фраз. В противном случае, на практике было совершенно не применимым. Находясь в любом расслаблении, используя любые, описанные практики, выходя на вопросы к людям, я мгновенно впадал в состояние заикания. Ничего не помогало и не могло помочь.
Гораздо больше внимания я стал уделять занятиям с МА и парадоксальному дыханию. Там крылась какая-то тайна. Путь к спасению. Ведь и до той моей находки с ударами живота, я мог повторяя за МА без запинки задавать людям вопросы. Ведь, он по звуку моей речи безошибочно определял когда я буду заикаться, а когда нет, когда еще запинок не было и в помине. Когда еще только в голове рождалось смутное предчувствие запинки МА обрывал меня, и мы повторяли слова снова и снова.
При этом МА часто делал и говорил абсолютно странные вещи, которые я не понимал. То стучал ложкой по рюмке, говоря что звук должен рождаться так же, в одно касание. Что значит так же? В какое касание? Куда надо касаться? То много говорил о том, что снег можно убирать самому, а можно кому-то поручить. А сами мы, дескать, не умеем убирать снег, поэтому надо только поручать. Что не надо самому говорить слова, а внутри нас есть тот, кто имеет, надо только поручить ему. Я был не против, но КАК?
Фразы: «не трогай звук», или «проваливаться со звуком» вообще ломали мозг. Тогда он махал рукой и просил лишь подражать ему в произнесении слов. «Лампочка-лампочка, белый-белый». И что-то происходило. Страхи отступали, в животе появлялся ветер, был целый набор странных ощущений, которые не с чем было сравнить.
После четырех дней микрокурса я снова вышел на вопросы. Я снова втягивал живот, но не так резко, как боксер ударяет, но и так как учила МБ, и вообще, пожалуй, не втягивал, а делал что-то ДРУГОЕ, и после этого изнутри, мне в рот как бы вливался поток воздуха, на котором слова и звуки говорились сами. Я снова задал 20 или 30 вопросов без единой запинки.
На следующий день я снова задал 20 вопросов. А еще на следующий день поток снова пропал.
Летели дни, недели, месяцы, микрокурсы. Я звонил МА каждый день. После занятий поток воздуха и «ветер в животе» появились, а на следующий день пропадали. Я не глупый человек, я зарабатываю много денег за то, что решаю сложнейшие алгоритмические задачи, выстраиваю архитектуры программных приложений высшей сложности. Запоминаю наизусть четверостишье с двух прочтений. А тут я был бессилен. Всякий раз, когда я пытался зафиксировать и запомнить последовательность и движений, и что именно я делаю, когда подражаю МА, у меня переставало получаться и МА меня останавливал. Всякий раз, когда я пытался сам воспроизвести, что мы делали, я уходил не в ту степь и при следующем звонке МА полчаса высказывал негодование по этому поводу, что я опять разучился.
Так продолжалось полгода без видимых перемен. Единственное, я более или менее научился «подниматься со звуком», и уже сам, без помощи МА мог определять когда делаю это правильно, а когда нет. Правда, когда переставало получаться, мне надо было услышать МА, чтобы вспомнить ЭТО. Пока не буду описывать что это такое, потому что это не имеет никаких аналогий в материальном мире, в котором мы живем.
Я остановлюсь на этом в конце, пока лишь отмечу, что логопеды, могут сказать, что это просто звук. Дескать, начинаешь низким голосом, а потом повышаешь тембр. Так это понимают все логопеды в Арлилии. Увы, это не так. Это можно, да, воспроизвести просто голосом, я так и делал в самом начале, и это было как раз «не правильно». «Правильно», когда ты что-то делаешь внутри живота и такой звук получается сам, он ни с чем не сравним и на слух отличается, от того, что просто воспроизведен голосом. И ТОЛЬКО ТАК заикания не бывает.
Благодаря этому достижению я говорил гораздо лучше, чем до лечения. В спокойной обстановке могло вовсе не быть запинок, в сложных, скатывался в заикание, но уже не паниковал, как раньше, потому что знал, что завтра позвоню МА, мы минут 10 позанимаемся, у меня снова начнет получаться и все вернется на круги своя.
Дела у ребят в группе складывались по-разному. Изначально нас было 11. Оди бросили. Один парень с Украины мучился со словами на «тр», трамвай, трактор. Так же как у меня на первом лучении не получалось «Алло», у него не получался «трамвай». Я искренне сочувствовал ему, но что-то советовать был не в праве.
Еще один говорил идеально без запинок, но ужасно боялся ходить на вопросы. Ходил только с нами в компании, и когда я смело заикался, он мог задать только пару вопросов, объявить, что сегодня все плохо и уйти. И так же фанатично, как и я, изучал "парадоксальный выдох".
Еще у одного все было отлично до речевого экзамена, на втором или третьем микрокурсе. Там он поймал запинку и после этого что-то потухло в его глазах. Хотя он старательно учил технику и ходил с нами на все вопросы. Что-то изменилось.
У остальных дела шли отлично, они проводили социологические вопросы, интонировали, выступали на конференциях и речевых экзаменах, их ставили в пример. И хотя МА частенько и их перебивал, и объявлял, что говорите вы все не правильно, их, это казалось, вовсе не заботит. Один парень вообще игнорировал все правила, после удачных выходов к людям, с него словно сорвали цепь, он говорил всегда, со всеми, на любые темы, при этом совершено не соблюдая никаких правил. Однажды, правда, его попросил перевести несколько фраз иностранцу и тут его накрыли тяжелые ступоры (заикание на каждом языке проявляется по-разному, и можно говорить свободно на английском, при этом жутко заикаться на русском, и наоборот). Тем не менее, это его не обескуражило, и забегая вперед, скажу, что это единственный человек, кто вылечился из всей группы.
[Увы, мой редкий, пустой рабочий день подошел к концу. Это примерно 40% от того, что я хотел рассказать. Не знаю, как скоро смогу продолжить снова, но сделаю это обязательно, при первой возможности.
Пока не буду отвечать на любые вопросы и комментарии, ибо все планомерно планирую осветить в последующем повествовании.]